Незаметно-незаметно Роман Власов, совсем молодой человек, стал настоящим героем нашего спорта. Двукратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе! Попробуйте, повторите!
Нам казалось, Власов – гений борьбы. Победы его легки и праздничны. Роман сидел напротив нас, улыбался и негромко рассказывал, какой ценой далась вторая Олимпиада. Мы украдкой переглядывались: ничего себе…
Тем же вечером он был гостем на юбилейном вечере "СЭ". Чуть смущаясь, выходил на сцену. Чтобы услышать, что он, именно он, признан лучшим спортсменом России 2016 года.
Роман не разучился смущаться. Удивляться наградам и добрым словам. Пожалуй, это тоже победа.
Может, поэтому с такой теплотой обнимал его за плечи земляк Александр Карелин. Гордясь не только отличным борцом, но и хорошим парнем. Называл исключительно "Роман Андреевич"…
День спустя расскажет Сан Саныч, что Роман Андреевич на двух олимпийских медалях не остановится. Может пойти дальше – и стать четырехкратным чемпионом: "Я буду счастлив, если это произойдет. Власову всего 26. Должно хватить еще на три олимпийских цикла. По крайней мере я приложу все силы, чтоб он не чувствовал себя одиноким в этом стремлении…"
– В Рио в полуфинале хорват Божо Старчевич вас чуть не задушил. Перекрыл сонную артерию, на несколько секунд потеряли сознание. Прежде такое бывало?
– Никогда. Я "проснулся" – и первая мысль: "Не дай Бог рефери присудил мне поражение…"
– Неужели мог?
– Вы же знаете ситуацию в мире – думаю, с удовольствием сделали бы всё, чтобы российский спортсмен проиграл схватку. Но судья поступил по правилам, наказал соперника. Позволил добороться.
– Что за ощущения, когда теряешь сознание?
– Все происходит очень медленно. До поры ты ситуацию контролируешь. А хорват держит, душит! Вдруг в один момент – хоп, и ты "ушел". Это страшно! Если вовремя не остановить схватку, может случиться что угодно. У тебя же расслабляются шейные позвонки.
– Вернувшись домой, пересматривали полуфинал?
– Один раз. Мне сложно пересматривать все свои схватки. Сразу возвращается напряжение, нервозность, тревога какая-то.
– Смотрели – и снова стали задыхаться?
– Точно! Чувствую – сердце начинает чаще биться, сознание куда-то проваливается… Это была абсолютно выигранная схватка. Никаких предпосылок, чтоб дарить хорвату какие-то баллы – все надо было заканчивать в первом периоде! Но я дал повод для сомнений судье. Сам виноват. Подумал – ага, 8:0, чуть расслабился.
– Старчевич осознавал, что нарушает?
– Конечно. Пытался задавить психологически. Но когда уходили с ковра, извинился. Он ведь не завоевал право выступать на Олимпиаде, попал в Рио через wild card. Такой шанс для него! Парень молодец, воспользовался, дошел до полуфинала!
Понимаем все, кроме одного. Как вы бороться-то продолжили?
– Повезло, что был перерыв в 30 секунд. Тренеры по щекам пошлепали, сказали нужные слова. Ко второму периоду пришел в порядок. Уже соображал, что происходит. Хотя было гораздо тяжелее, чем до удушения. Весь период – терпежка.
Самый тяжелый период за всю Олимпиаду?
– Да вообще в карьере!
– Вот как?
– Или ты сломаешься, или – нет. Надо было просто стоять до конца. Как раз после этой схватки для себя решил: все! Со спортом закончил!
– Серьезно?
– Жизнь-то дороже! Первое сообщение получил от мамы. Это было не поздравление. Написала: "Главное – ты живой!"
– Мама смотрит все ваши схватки?
– Я просил, чтобы не смотрела. Но она ничего не пропускала. Боролись мы утром по бразильскому времени, в Новосибирске – вечер. С утра мама сходила в церковь, весь день в тревоге, ночью заснуть не могла.
– Она сразу поняла, что стряслось?
– Это длилось долю секунды… Но, думаю, было понятно – и по моему лицу, и по обстановке. На ковер выбежал Михаил Иванченко (один из личных тренеров Власова. – Прим. "СЭ"), судья перепугался. Представляете резонанс – если борец погибнет на ковре?
– Когда заканчивать со спортом передумали?
– Время вылечило. Приехал домой, встретил всех, кто переживал за меня. Подумал: силы есть, возраст позволяет. Надо продолжать!
– Цель вас заводит – стать трехкратным олимпийским чемпионом?
– Еще как. Очень хочется повторить достижение Сан Саныча Карелина. Но я не загадываю. Все время благодарю Бога за то, что уже получил такие подарки от судьбы. Выиграл две Олимпиады. В Советском Союзе из "классиков" это удавалось троим!
– Как в Рио восстанавливались после полуфинала?
– Отвели в реабилитационный центр для российских спортсменов. Сделали массаж, пообщался с психологом, вздремнул, перекусил. К финалу был готов.
– Вам противостоял датчанин Марк Мадсен. Помните секунду, когда поверили окончательно – победу не отдадите?
– У меня с самого начала была убежденность – все получится. Хотя перед финалом на секунду закралась мысль: Мадсен старше, участвовал в трех Олимпиадах, пятикратный призер чемпионата мира. Ставит точку в карьере. У него тоже есть родители. Может, он больше заслуживает победы? Но я быстро все это выкинул из головы.
– Трезво.
– Бог дал мне возможность выиграть. Я провел свои коронные действия в партере, а в стойке Мадсена удержал. До Олимпиады выигрывал у него пять раз. Изучил соперника от и до. Но и он меня знал! Каждая наша встреча – очень тяжелая. Видели, как Марк отреагировал на поражение в Рио?
– Как?
– Многие впадают в состояние нервозности. А он пожал руку, поблагодарил, поздравил. Вернувшись в Данию, сказал в интервью: "Власов – великий борец, у него практически нереально выиграть". Уважаю, молодец!
– Где провели вечер после победы?
– С допинг-контроля пришел около двух часов ночи. А в 8 утра уже эфир на ТВ. Эти шесть часов были такими… Возбужденное состояние.
– Шампанского хоть выпили?
– Конечно.
– Правда, что с бокала уносит?
– Это понял еще в 2011-м в Стамбуле, где впервые стал чемпионом мира. Тренер налил полстаканчика вина – я сразу вырубился. Спортсменам вообще пить нельзя! После нагрузок организм слаб на алкоголь. В Лондоне и Рио – та же история.
– Может, не стоило пить?
– Надо же снять нервное напряжение.
– До Олимпиады снилось, как выигрываете?
– Регулярно. Просыпаешься – а это сон! Так грустно! Зато сейчас сны другие – засыпаю, и кажется, что нет у меня никакой олимпийский медали. Иногда наяву вдруг накатывает: а со мной ли это все? Может, сплю?
– Финал во сне тоже проигрываете?
– Бывает! И в полуфинале победу отдают не мне. Просыпаешься: "Уф-ф…" Страшные моменты! Долгое время нервная система приходит в порядок. Знаете, что интересно? Во сне вижу эти схватки в мельчайших подробностях. Все очень четко. Открываешь глаза, выдыхаешь… Слава Богу!
– Какая победа слаще – в Лондоне или Рио?
– Вторая. В 2012-м была какая-то детская радость. Теперь другие ощущения. К Лондону я шел, не проигрывая. Два года был безоговорочным лидером! Чемпион мира, Европы, России… В Лондоне от меня победы ждали. Так и случилось. К Рио все было иначе.
– Как?
– Были и со здоровьем проблемы, и поражения. Пришлось потрудиться. Наверное, самый тяжелый мой год – 2014-й. Чемпионат мира в Ташкенте, где в 1/8 финала проиграл американцу Эндрю Бисеку.
– Прокомментировали неудачу емко: "Урок для меня". В чем?
– Загнал себя, в том сезоне было слишком много стартов. В Ташкенте ночью практически не спал. Плохо себя чувствовал. Дополнительные сложности создавали новые правила. То, что случилось в схватке с американцем, у которого прежде выигрывал, не могло присниться в кошмарном сне. Я вел 6:0. Потом внезапно выключилось дыхание. И допустил ошибки, которые никогда не совершал. Думаю, это Бог распорядился – чтоб там я проиграл. Надо было пройти через такое испытание. Тот год – переломный. Можно было скатиться куда-то и никогда уже не вылезти. А можно было устроить громадную работу над ошибками.
– Догадываемся, что выбрали вы.
– В Лондоне я выиграл по одним правилам, в Рио – по другим. Стали бороться в два раза дольше. Возраст позволил мне перестроиться. В 2015-м я был в затишье, тренировался в тени, мне дали такую возможность. Вы знаете, чем закончилось.
– Вторым олимпийским золотом.
– Сначала был чемпионат мира в Лас-Вегасе. К нему подошел в идеальной форме. Это было круче, чем в Лондоне и Рио!
– С ума сойти.
– В Лас-Вегасе не отдал ни единого балла! Хотя состав был сильнее, чем на Олимпиаде. Жребий у меня был жуткий. Даже нарочно невозможно придумать расклад тяжелее. Как встретился в первой схватке с чемпионом мира-2014 Арсеном Джулфалакяном, так и понеслось. Но меня словно рука Божия вела из схватки в схватку! Шесть раз отборолся, даю интервью – и не чувствую никакой усталости! Там же случилась история с гимном, если помните.
– На церемонии награждения включили не ту мелодию. Вы отказывались уходить с пьедестала, пока не прозвучит гимн России.
– Да. В тот момент настолько хотелось его услышать! Для меня "мама", "Родина", "флаг", "гимн" – не пустые слова.
– Слез на пьедестале у вас не было ни разу?
– Вот как раз в Лас-Вегасе – были. А иногда готов к собственным слезам, но ничего нет. С потом все вышло.
– Эпизод с гимном – случайность?
– Не факт. Когда кинулись искать гимн, у американцев его вообще не оказалось. Хорошо, был в телефоне у Георгия Брюсова, первого вице-президента Федерации спортивной борьбы России.
– Телефон поднесли к микрофону?
– Да, подключили неполную версию.
– Вы видели много всяких слез. Какие особенно потрясли?
– Отложилось в памяти, как плакала Алина Кабаева, став олимпийской чемпионкой в Афинах. Но слезы Исинбаевой в Кремле затмили все.
– (После паузы.) Дома.
– На видном месте?
– Нет. Две золотые олимпийские храню отдельно.
– Часто вам нужно достать их, подержать на ладони?
– Недавно собирались, отмечали победу на Олимпиаде. Попросили меня взять обе медали. Вот достал. Многие хотят потрогать – а они стираются. Так что пока пусть лежат подальше. Вытащу лет через двадцать – будут как новенькие.
– После провала в Ташкенте некоторые махнули на вас рукой. Задело?
– В те дни я понял смысл фразы: "У победы много отцов, поражение всегда сирота". Было столько негатива! Говорили, что "сломался". "Перестал тренироваться". Что…
– Звездная болезнь?
– Нет-нет, вот этого не было. Еще говорили, что "незаслуженно поехал на чемпионат мира". Что "борец Власов закончился". Вчера тебя поздравляли с олимпийским золотом – а сегодня смешивают с грязью. Хотя все чемпионы рано или поздно проигрывали.
– Сейчас вас вновь нахваливают все подряд. Но вы этот поток уже фильтруете?
– Теперь я готов ко всему. Как говорил Юрий Власов – надо знать цену своему труду. Прекрасное стихотворение есть у Александра Сергеевича Пушкина. "Поэту". Слышали, наверное?
А вы расскажите.
– Да пожалуйста. Поэт! не дорожи любовию народной. Восторженных похвал пройдет минутный шум; Услышишь суд глупца и смех толпы холодной, Но ты останься тверд, спокоен и угрюм. Ты царь: живи один. Дорогою свободной Иди, куда влечет тебя свободный ум, Усовершенствуя плоды любимых дум, Не требуя наград за подвиг благородный. Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд; Всех строже оценить умеешь ты свой труд. Ты им доволен ли, взыскательный художник? Доволен? Так пускай толпа его бранит И плюет на алтарь, где твой огонь горит, И в детской резвости колеблет твой треножник.
Поэтому надо просто следовать своему пути. Идти и добиваться.
– Последним героем рубрики, читавшим наизусть стихи, был боксер Руслан Проводников. Еще рассказывал, как бежит с первыми лучами солнца в Калифорнии и повторяет про себя строчки Есенина. Какие стихи во время утреннего кросса в вашей душе?
– Никаких.
– Вот это ответ.
– Когда бегу утром – слушаю музыку. Цель заставляет вставать раньше всех – и бежать, бежать… Никто не видит этот труд. Все смотрят на тебя только на пьедестале.
– Самое удивительное место, где была утренняя пробежка?
– Заельцовский парк в Новосибирске, рядом со стадионом СКА. Живу неподалеку. Я там бегаю с детства. Каждый метр вытоптал. Это намоленное для меня место. Ну и природа сказочная. Сама обстановка заряжает.
– А за границей – места, от которых пробирало?
– Те, с которыми связаны мои победы. С удовольствием сейчас побывал бы в Стамбуле, Лондоне, Рио. Снова почувствовать то счастье. Рассказываю вам и понимаю – еще вчера, мгновение назад, мне было 18 лет, выступал по молодежи! Вдруг хоп – все улетело. Я уже двукратный олимпийский чемпион. Но все равно заставляю себя тренироваться так, будто я в начале пути.
– Вы действительно перед финалом в Стамбуле сидели и слушали Эннио Морриконе?
– Да. Для меня это был дебют на чемпионате мира. Вся команда выступила – золотых медалей нет. В последний день оставалась моя категория. А мне 20 лет, никто меня как борца не знал. И вот финал с Сельчуком Чеби, хозяином ковра. В тот момент он был исключительно хорош, форму набрал шикарную. Трибуны беснуются, поддерживают своего…
– Да и судья, наверное, тоже.
– Разумеется. Чеби вышел готовым выигрывать и стать трехкратным чемпионом мира. С таким давлением мне надо было справиться. Я решил – музыка поможет.
– Помогла?
– Да. Многие читают перед схватками, чтоб не "сгореть". А я предпочитаю плейер. Морриконе обожаю.
– Разделяем ваши пристрастия. Слушали все подряд?
– Композицию из фильма "Профессионал". Успокаивает, заряжает, наполняет силой. Я и сейчас этот прием использую.
– Мелодия номер два для вас? Если не Морриконе – то кто?
– Sade, Scorpions… Если вот-вот выходить на ковер – Pink Floyd. Если нужно унять волнение – классическая музыка. Моцарт, Бах. Мендельсон.
– Баха способны слушать часами?
– Ну что вы! Слушать часами музыку – это роскошь. Композиции две-три – и становится хорошо.
– Вам, кажется, подарили патефон?
– Проигрыватель для виниловых пластинок. Три года назад старшие товарищи вручили на день рождения. И несколько пластинок – Элтон Джон, Сандра, Мадонна…
– Заигранные? Старые?
– Да. Класс! Включаешь винил – слышишь это шипение, как он дышит… Совсем не те ощущения, что от диска в машине. Если у тебя винил и хорошие колонки – настоящий кайф! По-другому начинаешь чувствовать музыку.
– Ходите по развалам, блошиным рынкам – ищите пластинки?
– Нет. В 2014-м сильно увлекся, было время. После Олимпиады ни разу не включил аппаратуру. Для винила надо освобождать вечер, собрать приятную компанию… А пластинки можно заказать где угодно. Привезут хоть из Италии, хоть из Германии.
– Дорогое удовольствие?
– Если пластинка старая, с историей – цена доходит до 150 тысяч рублей.
– Вы столько отдавали?
– Нет. Я брал три-четыре пластинки – платил за них 15 – 20 тысяч. Сандру покупал, Милен Фармер, C.C. Catch, Pink Floyd, Sade…
– В 1960-е могли подсунуть левую пластинку. Покупаешь Армстронга – а записан "Доктор Айболит".
– Да что вы говорите? Пока не сталкивался. У меня надежный поставщик. Он все проверяет.
– От какой пластинки руки дрожали?
– Мне подарили комплект, пластинок пятнадцать, – великие джазовые композиции. Луи Армстронг, Дюк Эллингтон, Нэт Кинг Коул, Элла Фицджеральд… Один из самых прекрасных подарков в жизни.
– Прониклись джазом?
– Не до конца. К джазу приходят не сразу. Мне больше нравится мелодичная музыка. А перед сном Баха слушаю. Успокаивает.
– Вы говорили, до сих пор пересматриваете схватки Карелина. Самая невероятная?
– Он проводил приемы, которые для тяжеловеса немыслимы. Поднять соперника весом 130 килограммов на самый верх! Разве это реально? А финал Атланты против Мэтта Гаффари? За четыре месяца до Олимпиады Сан Саныч на чемпионате Европы в Будапеште получил тяжелейшую травму – отрыв грудной мышцы. Продолжил бороться, выиграл! До Атланты после операции вообще не тренировался, но победил Гаффари и стал трехкратным олимпийским чемпионом.
– Вы понимаете, как бороться с оторванной грудной мышцей?
– Это не каждый выдержит. Боль адская, руку-то едва поднимаешь. А тут нужно не просто выходить на ковер – побеждать!
– Расспрашивали Карелина о тех схватках?
– Нет. Думаю, услышал бы то же самое, что Сан Саныч говорил другим: "Я не мог уйти с ковра, ведь был частью великой борцовской команды…" Из этой же серии фраза Михаила Мамиашвили: "Как бы ни досаждали травмы, лучше отдать все силы, и тебя вынесут с ковра, чем добровольно отказаться от борьбы".
– Финальную схватку Карелина с американцем Рулоном Гарднером в Сиднее сколько раз видели?
– Дважды. В 2000-м, когда шла прямая трансляция, да пару лет назад. Больно пересматривать.
– Объективно – какой малости не хватило тогда Карелину?
– Не мне судить. Лишь Сан Саныч может ответить на этот вопрос. Двенадцать лет он никому не проигрывал, на чемпионате мира-1997 Гарднера вчистую положил на лопатки. А в Сиднее… Значит, так было предначертано судьбой.
– Нам Карелин после интервью вручил томик афоризмов Столыпина. Вам книжки дарил?
– Да. Сан Саныч всегда много читал. Рассказывали, когда он залечивал травму грудной мышцы, на каждый сбор возил с собой три-четыре книги. Успевал не только их прочесть, но и заглянуть в библиотеку за новыми. Мне недавно подарил два романа Гарольда Роббинса и биографию Мао Цзэдуна.
– Ну и как?
– Роббинс понравился. До Мао руки пока не дошли. Все-таки больше люблю художественную литературу, чем жизнеописания политических деятелей. В школе книжками не увлекался, теперь наверстываю. В этом году прочитал "Граф Монте-Кристо", "Собор Парижской Богоматери". От истории про Эсмеральду и горбуна в конце даже прослезился. Еще в свое время огромное впечатление произвела "Справедливость силы" Юрия Власова. Смотрел и документальный фильм, который ему посвящен. Называется "Штанга весом 20 тысяч тонн". Власов подсчитал, что именно столько поднял за свою карьеру.
– Знакомы с легендарным однофамильцем?
– К сожалению, нет. Хотел бы пожать ему руку, сказать, что в юности брал с него пример. Юрий Петрович меня восхищает как личность. Великий штангист, замечательный писатель, мужественный человек. Когда со спортом заканчиваешь, организм, привыкший к нагрузкам, начинает сыпаться. У Власова был период, когда отнялись ноги. Перенес сложнейшую операцию, восстановился, хотя врачи говорили, что ходить уже не сможет. В прошлом году видел сюжет по случаю его 80-летия. Бодр, выглядит прекрасно. Дай бог здоровья!
– Вам тоже в 18 лет после перелома плеча со смещением доктор советовал завязать с борьбой. Время спустя с ним встречались?
– Так он в Новосибирске меня и оперировал! Егор Юрьевич Дремов, чудесный хирург. За те слова на него совершенно не в обиде. Он добра мне желал. Большой спорт жесток. Многие годами проливают пот на тренировках, получают травмы – и уходят ни с чем. Наверх пробиваются единицы. Вот Дремов и сказал: "Парень, заканчивай. У тебя плечо больное – зачем мучиться? Лучше займись учебой, вся жизнь впереди…"
– Ваша реакция?
– "Да вы что?! Я с шести лет в зале, буду бороться дальше. Моя цель – олимпийское золото". Он меня услышал. Сделал все, чтобы я вернулся на ковер. Операция прошла успешно, три месяца проходил с пластиной. Затем курс реабилитации. Егор Юрьевич до сих пор помогает мне – физиотерапия, восстановительные процедуры. После каждой победы на турнире обязательно заезжаю к нему в клинику, благодарю.
– Вы как-то обмолвились, что операция стоила дорого. Сколько?
– Около 80 тысяч рублей. Для 18-летнего пацана, который живет на стипендию, – сумма неподъемная. Оплатил лечение Фонд Карелина. За это Сан Санычу огромное спасибо.
– Большая была стипендия?
– 15 тысяч рублей. В какой-то момент ее с меня даже сняли. Сверстники уже что-то выигрывали, а я из-за травмы топтался на месте, результата не было. Год не выступал, но не падал духом. Закачивал ноги, раз уж рука не позволяла бороться. Сейчас понимаю: все к лучшему. А Господь не по силам креста не дает. Детство было тяжелое. Нас с братом мама воспитывала одна. Работала одновременно в трех местах. Борьба для меня была единственной возможностью помочь маме. Все это свежо в памяти – как нечего было есть, как в коммуналке жили на подселении… Не знаю, что для ребенка лучше – расти в достатке или вот так, как мы. Когда была четкая цель. Гигантское желание вырваться из бедности. Мама говорила: "Сынок, вот выиграешь Олимпиаду – подаришь мне шубу. Или квартиру…"
– Сбылось?
– Когда выиграл в Лондоне, сразу купил ей квартиру.
– Очередь за шубой?
– Мама тогда посмеялась: "Шубу после второй Олимпиады". Пока не купил. Но куплю!
– Вы говорили, жили на подселении. Неприятные персонажи прошли через ваш дом?
– Комната постоянно сдавалась. Однажды соседом стал наркоман. Какой-то период мы все были в страхе. Тот мог явиться в любое время суток. Все, что наше на кухне, подчистить. Утром смотрел честными глазами: "Это не я!"
– Когда вам было 16, мама переехала в Болгарию, вышла замуж. Так и живет там?
– Нет, вернулась в Новосибирск. Работает в школе учительницей истории.
Она до сих пор с болгарином? Или развелись?
– Не будем об этом. Ее личная история.
– Хорошо. О судьбе отца что-нибудь знаете?
– Нет.
– Никогда его не видели?
– Он рано от нас ушел. Бросил. Ни поддержки, ни алиментов.
– Обычно бывает – человек выигрывает Олимпиаду, и тут же возникают какие-то родственники. Ваш отец не напоминал о себе?
– Нет. Даже не знаю, жив ли. Никакого общения у нас не было.
А если бы вдруг объявился – как отреагировали бы?
– Вряд ли он появится. Не сможет. Наверное, стыдно. Мужчина должен быть сильным! А он оказался слабым.
– Вам не интересно его увидеть, поговорить?
– Абсолютно не интересно.
– Почему в Рио не приехал ваш тренер Виктор Кузнецов?
– 14 декабря Виктору Михайловичу исполнится 75. Возраст, утомительный перелет… И ему было бы тяжело, и я бы переживал. Олимпиада в Лондоне, на которой были вместе, тренеру далась непросто. В Рио поддерживали связь по телефону, но лишний раз старался его не волновать. Виктора Михайловича надо беречь.
– В ваших отношениях были сложные моменты?
– Кузнецов – жесткий, категоричный. Лишь несколько раз слышал от него после соревнований: "Молодец, хорошо боролся…"
– Это когда же?
– Стамбул, Лондон, Рио. Чаще он недоволен. Ну и правильно. Чтоб не было самоуспокоенности. Думаю, Сан Саныч столько лет оставался непобедимым, потому что рядом находился такой человек, как Виктор Михайлович. Ему мало победы – всегда ищет, в чем добавить, за счет чего максимально раскрыть потенциал борца на ковре. Величайшее счастье, что судьба свела с этим тренером.
– Самый неожиданный его упрек?
– В 2012-м выиграл чемпионат Европы в Белграде. Вместо поздравлений прозвучало: "Не понравилась мне твоя борьба. Многовато ошибок". Я опешил: "Виктор Михайлович, как?!" Позже он объяснил, что имел в виду.
– Что же?
– Борьбу в стойке. Я был не в оптимальной форме. После победного чемпионата мира в Стамбуле стартовал чуть ли не ежемесячно. Это повлияло. В Белград приехал пустым, как барабан. Вытащил турнир на зубах. Со временем убедился в мудрости Виктора Михайловича. За полгода до Олимпиады в Лондоне у меня появился мощный стимул приехать домой, начать все заново. Поработать над недостатками. К тому же тренерский штаб сборной освободил от чемпионата России. Дали возможность без нервотрепки подготовиться к Играм, залечить болячки.
– Вы о проблемах с глазами?
– В том числе. Врачи обнаружили частичное отслоение сетчатки, рекомендовали не затягивать с операцией. Из тренировочного процесса выпал на две недели. Уже после Лондона решился на лазерную коррекцию зрения.
– У вас были очки?
– Нет. Да и бороться близорукость не мешала. Было то ли минус три, то ли минус четыре. Зрение с детства ухудшалось. Но сейчас стопроцентное.
– Вы сказали, что Кузнецов хвалил трижды, и не упомянули Лас-Вегас. Там-то что ему не понравилось?
– Это особая история. Виктор Михайлович был на сборе, но из-за плохого самочувствия в Америку не полетел. Когда я вернулся в Новосибирск, он был краток: "Ром, все только начинается. Впереди Олимпиада, десять месяцев тяжелой подготовки". Меня вообще сдержанно поздравляли с победой в Лас-Вегасе. Все понимали, что основное сражение – в Рио. Кстати, вспомнил еще один турнир, после которого Виктор Михайлович похвалил. Несмотря на второе место.
– Что за турнир?
– Чемпионат мира-2013 в Будапеште. Был в отличной форме, два с половиной года никому не проигрывал. Вдруг за два дня до старта подскочила температура 39о. Гоги Когуашвили, главный тренер сборной, сказал: "Надо сниматься". Я уперся: "Нет! Буду бороться!"
– Как?
– На морально-волевых. Правда, когда борешься с температурой, очень быстро устаешь. Функционально на финал не хватило. Хотя не это причина поражения.
– А что?
– Недооценка. Попал на корейца Ким Хен У, олимпийского чемпиона-2012 в категории до 66 кг. Думал, с парнем, который перешел из более легкого веса, точно справлюсь. А он свежий, резкий, навязал высокий темп. Измотал меня. Но Виктор Михайлович все равно отыскал добрые слова за то, что выдержал, не снялся. Даже после побед так не хвалил, как в Будапеште.
– Не считая эпизода в Рио, к каким подлым приемам прибегали ваши соперники?
– Чеби в Стамбуле намазался маслом. Впрочем, это не самый подлый поступок. Бывает, парень нечестно борется, цепляет за ногу… Еще и радуется, когда ему поднимают руку! Знает, что на самом деле проиграл – а радуется! Но я благодарен тем, кто меня разозлил. После этого тренировался еще больше.
– Вот намазался турок маслом. Что вам-то делать?
– А ничего не сделаешь, боремся-то в Стамбуле! Но есть у меня коронный прием в партере. Если получится – сопернику ничто не поможет. Так я и поступил. Перевел в партер, там все исполнил. Да еще тело о тело трется. Невольно и я намазанный. Во втором периоде Чеби взял обратный захват. Десяти секунд не прошло, как я оказался в стойке. Так что вопрос, кому это масло помешало!
– Вы хоть раз мазались?
– Не наш метод. А в Турции национальная борьба – гюреш, там это в порядке вещей. Оберегают себя от подлых захватов. Они всегда будут мазаться.
– По словам Хасана Бароева, самые грязные борцы – иранцы.
– Я бы не сказал. У иранцев свои особенности. Функционально изумительно готовы. Очень много тренируются, работоспособные. А "грязные" борцы, не "грязные"… Это от страны не зависит, от людей. Везде есть спортсмены, которые склонны к подлым действиям. Просто зашкаливает желание победить.
– Кто-то пальцем может в глаз ткнуть.
– Вот это для турок тоже характерно!
– Самый экзотический ваш соперник – за все годы?
– Зураб Датунашвили, чемпион Европы-2016. Весь в татуировках!. Применяет приемы, которые другому даже в голову не придут. Через соперника, сальто… Порой таких борцов выносит – все в шоке. Но и проиграть способен на ровном месте.
– У вас ни одной?
– Нет. Меня не привлекает.
– Когда чемпионат мира проходил в Лас-Вегасе, заглянули в казино?
– Нет. Лет восемь назад пообещал себе: "Больше никаких азартных игр!" Был печальный опыт.
– Где?
– В Новосибирске. Помните бум игровых автоматов? Огоньки на каждом шагу? Эта зараза не обошла стороной и меня. Из-за травмы плеча образовалась куча свободного времени, не знал, чем себя занять. Поиграл разок-другой, втянулся.
– Откуда деньги?
– Были маленькие сбережения. Стипендию еще платили. Однажды спустил ее до копейки, и будто током ударило: "Что ж я творю?!" С тех пор играть зарекся.
– За победу в Лондоне вы получили Audi A8, за Рио – BMW X6. На чем передвигаетесь? – Машины у меня нет. Чтоб купить маме квартиру, Audi продал. Добавил – этой суммы как раз хватило. А BMW подарил Артему, старшему брату.
Вот это подарок.
– Брат отказывался, еле-еле уговорил. Хотелось отблагодарить человека, который всегда был рядом, поддерживал в трудную минуту. Да и некуда мне ездить на этой машине. Я же все время на сборах.
– Представляем, какая в Новосибирске у вас популярность. А в Москве узнают?
– Да. До сих пор не привыкну, когда в метро подходят, благодарят: "Спасибо, мы за вас болели…" Взрослые на эмоции сдержанны. А дети удивительно непосредственны. Кто-то просит сфотографироваться, кто-то – руку пожать. От одного ребенка недавно услышал: "Можно вас обнять?" Я рассмеялся. Давай, говорю, обнимай.
– Вы год служили в элитном отряде спецназа "Ермак". Чему научились?
– Автомат разбирал и собирал с трудом. Пробовал боксировать, но понял: не мое. Зато когда ребята попросили показать борцовские приемы, уже у них возникли сложности. Хотя слабаков там нет. Физически все крепкие, тренированные, выносливые. На перекладине многие подтягивались больше, чем я!
– Не помню. Поверьте на слово, физподготовка в спецназе на высочайшем уровне. Но в борьбе помимо функционалки на первый план выходят гибкость, техника, другие навыки… Да вы все про меня знаете!
– Так готовились. Еще знаем – после Олимпиады вы собирались поохотиться на Алтае. Удалось?
– В конце сентября вырвался на четыре дня. Вернулся с ощущением, что отдыхал недели две! Оттуда всегда возвращаешься другим человеком, полным сил, здоровья. Горный Алтай – это что-то фантастическое. Третий год езжу.
– Куда именно?
– То на рыбалку, то на охоту с друзьями. Но я животных не убиваю. У меня и ружья-то нет. В этих поездках главное – не добыча. В тайге сливаешься с природой. Телефон не ловит, отключаешься от мирской суеты. Мы полдня на лошадях скакали, а ночевали прямо в тайге.
– В палатке?
– В спальнике. Под кедром. Было очень холодно, проснулся часов через пять. Но воздух такой, что высыпаешься замечательно.
– С лошади не падали?
– Бог миловал. В седле легко освоился, хотя до Алтая ни разу не катался верхом. Вот когда на надувной лодке переплывали холодную Катунь, было страшновато. Еще обязательно заезжаем в Аржан-Суу.
– Это что?
– Святое место с невероятной энергетикой. Там источник, в котором солей больше, чем в Ессентуках и Боржоми! Никакие курорты на морях-океанах не сравнятся для меня с отдыхом в Горном Алтае.
источник - http://wrestrus.ru/news/smi/Pressa_o_nas/roman_vlasov_posle_polufinala_igr_2016_mama_napisala_glavnoe_ti_zhivoj_sport_jekspress_14_10_2016
